Ольга горовая - Игры ночи [СИ]

— Не спеши, юнец. — В тон ему, ответила женщина. — Отчего ты пришел сюда? Ты почувствовал мою силу? Она позвала тебя, и ты, наивный, решил, что это шанс победить твоего родителя?

Михаэль промолчал, хоть ведьма и мало в чем ошиблась. Вампир, и в самом деле, почти услышал, как сила этой женщины говорит с ним, пусть тихо и невнятно, но…

— Ты поторопился, Мастер. — Колдунья добавила в чашу новый ингредиент. — Да и не за тем пришел, в общем-то. Позже. Много позже ты получишь эту силу, но, тогда, уже не она будет нужна тебе, а та, кто будет владеть ею. Ты услышишь не тихое бормотание, ни неразборчивый шепот. Ты придешь, когда тебя позовут.

— Я сам решаю, когда и куда мне идти. А не жду чьих-то призывов. — Скептично поджал губы Михаэль.

Он, как ему казалось, почти понял, каким образом можно высвободиться и уйти. И мог бы уже покинуть это место…, но, отчего-то, странно увяз в безумном разговоре.

— О, поверь мне, Вечный, ты придешь. — Старуха улыбнулась его скепсису. — И придешь без размышлений.

Он лишь скривился, не веря ей, женщина же замолкла, продолжая смешивать травы.

— Они считают, что любовь может спасти вампира, вернув душу, не правда ли, Михаэль? Словно в душе спасение… — После нескольких минут тишины, нарушаемой лишь ее манипуляциями, произнесла колдунья. — Но и ты, и я — знаем, что это неправда. Ничто не может спасти то, чего уже, и в помине, нет. Да, и способен ли, хоть кто-то, из тех низших, которые в своем запале, недовольные доставшейся судьбой, судачат об этом, на настоящую любовь? Навряд ли, не так ли? От того, и неправда все это.

Вампир пожал плечами на эти слова.

Его, как-то, мало заботил подобный вопрос. Михаэль был доволен своим существованием, лишь одно напрягало бессмертного, но, над устранением Вильгельма, он уже работал. Странные и абсурдные убеждения тех, кто не имеет силы — мало волновали Высшего.

— Однако, — ничуть не смутившись, продолжила ведьма. — Эти шептания исказили то, что было известно когда-то, ранее. У вампира нет души, но, и вашу пустоту — можно заполнить. Тот, у кого достанет силы и стойкости, кто не побоится, ибо и вечных терзает страх, может получить гораздо большее.

— Занимательно, бесспорно. — Вампир всем своим видом показывал, что думает, как раз, наоборот. — Но, тебе, какой интерес обсуждать со мной это?

Женщина тихо засмеялась. Отставила свою ступку, и повернулась, смотря в упор на Михаэля.

— Я очень заинтересована в этом, бессмертный. Можно сказать, имею кровный интерес. Ведь, именно кровь решает все в вашем мире? — Ее зеленые глаза напрягали вампира своим пристальным вниманием. — Я собираюсь принести тебе дар, но, только от тебя будет зависеть, не побоишься ли ты принять его.

Он не понимал ее цели, а значит, не был готов дать достойный отпор, и это вселяло неуверенность в разум. Что ж, это было слабостью, но Михаэль ненавидел испытывать неуверенность.

— Не вижу смысла, тебе быть дарительницей. — С расстановкой произнес мужчина, делая акцент на последнем слове. — Я пришел убить тебя. Ты — хочешь одарить меня? Где логика?

— Хорошо, — Улыбнулась старуха. — Я сделаю этот дар не тебе, а своей крови. Той, кто однажды придет после меня, так, более логично на твой взгляд, вампир?

— В твоих речах, абсолютно отсутствует логика. — Михаэль потерял терпение. — Они бессмысленны, старуха. Я не вижу сути — а значит, они пусты.

— Не спеши, Михаэль. Я расскажу тебе то, что откроет суть. — Женщина села на высокий табурет, игнорируя экспрессию собеседника, и задумчиво посмотрела на огонь. — Ты знаешь, что послужило основой вашей легенды, Вечный? Слияние…, ты слышал о нем?

Михаэль вопросительно приподнял бровь, качая головой, признавая, что не имеет понятия о подобном термине.

— Обращение — не единственный путь, чтобы скрасить одиночество, Вечный. И, даже, во многом, ущербный. Создавать игрушки, вместо того, чтобы найти себя — смешно и достойно жалости. Когда-то, Высшие не боялись делать себя цельными. Хотя, для этого, слишком многим приходилось рискнуть. — Колдунья отбросила прядь черных, с проседью, волос, которая упала ей на лицо, продолжая всматриваться в блики огня. — Не каждый решится пойти на полное единение. Разделяя силу, получая власть, но — делая единым и само существование. Слияние… — женщина задумалась на мгновение. — Когда нет одного без другого… Полное единение. Но, и гибель одного, приводит к смерти второго…

— К чему ты рассказываешь мне это все? — Михаэль совершенно потерял нить разговора, и был готов склониться к версии сумасшествия, сидящей перед ним женщины.

Безумица, обладающая огромной силой — не лучший вариант для коротания времени…, тем более, что его у вампира оставалось не так уж и много.

— Ты, ведь, не будешь никого обращать, не так ли, бессмертный? — Женщина лукаво смотрела на него. — Я знаю о твоих страхах, хоть ты считаешь, что не имеешь их. Но, и тебя будет мучить то, что терзает всех Вечных. Я дарю тебе другой путь. Не для тебя. Мы уже выяснили, что ты не приемлешь нелогичных подарков. Для той, что придет после…

«Удар.

Тихий стук…

Как аккорд гармони во вступлении к танго.

Мы начали новый тур нашего танца, малыш… И я делаю его вечным.

Мой вздох — твой вздох.

Он оживляет тебя.

Твоя кровь — моя кровь.

Она воскрешает меня.

У нас нет более душ.

Зачем душа целому?»

Голос Михаэля вырвал сознание Сирины из темноты. Его губы накрыли ее уста.

«Дыши»

И она подчинилась приказу его голоса, делая первый вздох. Ощущая, как этот воздух окрашивается его кровью, и чувствуя легкую боль от прокушенной им губы. Михаэль брал ее кровь взамен той, что давал.

И, да…, она желала этого вкуса…, горела от него…

Михаэль целовал Сирину, окропляя этот первый поцелуй их общей кровью. Повторяя слова, которым, когда-то, научила вампира старая ведьма. Но, и ему, и ей, было мало этих капель.

Теперь, они стали единым целым, одной сущностью, пусть она и не понимает еще этого. Он-то — знал.

Их обоих сжигала ее жажда, и вампир покорился этому зову, отрываясь от губ девушки, прижимая ее голову к своей шее, не в силах сдержать стон удовольствия, впервые ощущая, как ее клыки прокусывают его плоть, погружаясь в его тело, а губы, ласкают кожу мужчины. Руки Рины обхватили его, погружая пальцы в волосы, притягивая Михаэля сильнее

Мастер понимал, что стоило бы сдержаться, но… не сумел, с рычанием впиваясь в биение ее пульса, упиваясь ею.

— Я сказал, чтобы ты оставалась в покоях, Сирина. — Михаэлю, впервые за много сотен лет, было весело, и он знал, что она ощущает это.